Дедок и светлая дорога

Не обижайся на меня, я старый, я не помню себя. Сестра, ну нет сил вставать, не ругайся, я просто есть. Вы оставьте меня, у меня есть потолок с трещинами и тенями от окна и мои немощи, с которыми я спорю...

А вот сна... сна - нету. Ну совсем... Но у меня есть ОНА. Моя отрада. Когда она приходит, приходит дрёма. И мне снятся сны-воспоминания, которые я не могу ухватить за их тонкий воздушный хвост. ОНА - проводник моего усталого разума в сад воспоминаний. Жаль, что ОНА приходит так редко. Но, ее можно понять. В доме Стариков у нее много работы.

Первое, точнее самое раннее мое воспоминание - годы революции. Я не могу описать детство точно, но вспышка ярких воспоминаний греет и печалит мое сердце.

 

 

 

Мне лет 5-6. Я сижу на чердаке, зарывшись в сено и реву, слезами первого, настоящего детского ГОРЯ. У нас отобрали КОНЯ, точнее жеребца, вороного рысака Графчика. На дело революции. Отец молчал, играл желваками, дергал бородой. Но молчал. Молчал, когда мужики с ружьями оттолкнули голосящую Мать Марфу Тихоновну и вынесли все запасы со Двора. Молчал, когда его обзывали "кулаком" и рвали с подушек кружевные пелеринки, которые мать вязала еще в юности, как приданное и очень ими гордилась. Молчал, когда ржущего Графчика волокли со двора: "Будет Председательским конем, гордись Мужик!"

Я бросился под ноги Графчику, стал молить: "Дяденьки, оставьте Графчика, он наша гордость! Мой любимец!". Отец приказал: "Васька, оставь, Бог так повелел". И я сбежал реветь на чердак. Нельзя, чтобы люди видели, что мужик может плакать... А ревел я до кашля и судорог. Потом уснул и проснулся от криков и причитаний матери... Да, нос у меня был красный и губы раскусаны в кровь, но с чердака я спускался уже не ребенком, а принявшим реальность маленьким мужиком.

Уже в 6 я работал в колхозе. НЭП, гражданская война, военный коммунизм. Но, изгнав попов, открыли школу. Из 4 классов я смог окончить три. В 1922м мать слегла. Похоронив семь из девяти детей она потеряла радость жизни. Помню, как она шутила еще прошлым летом: "Яшк, а Яшк! Глянь какой Васька чумазый пришел: этого мыть будем или нового делать?". После смерти старшего Андрейки от тифа она все чаще сидела на крыльце, опустив мускулистые, мозолистые, но такие нежные руки почти до пола и смотрела в одну точку...

Отец был на войне против Белых. Я остался за Хозяина, с хворой мамкой и малолетним Колькой, которого, на удивление ни одна хвороба не брала. Работа, голод, построение нового мира... Подробностей не помню, помню как пахал огород на пегой Буренке, кобыле с мохнатыми ногами с коровьим поставом лап и такой же коровьей кличкой. Доил ее как корову и отпаивал мать и брата. Помню грибы, что собирали с Колькой, и сушили на чердаке. Грибы и огурцы были нашей основной едой в годы детства.

Помню, как взрослел. С 16-ти уже работал в городе. С 1931 г. Рязань была подключена к электросети «МОГЭС» и электричество прочно вошло в жизнь горожан. Я был зачарован волшебством электричества, и, несмотря на три класса образования освоил профессию электрика и начал зарабатывать реальные деньги.

Мать стала совсем малохольной после того как пропал без вести отец - Яков Зурабович. Мы продали дом и Буренку и въехали в барак на улице Рабочих в Рязани, неподалеку от древнего кремля и пристани, где брат Колька продавал "Пирожки горячие, горячие, горячие", что стряпала Марфа.

Ээээх, реальность. Да, старый, да, немощный... Доктор, мне хорошо, нет, имя не помню, где-то рядом да зачем мне теперь имя? Дедок и ладно. Попроси, чтобы ОНА пришла! Кто? Ну ОНА! Ох... совсем я дурной стал. Старый. Интересно, мне сто или больше? ОНА пришла к ночи. Вспышка ускользающих воспоминаний:

Мы с Коляном идем защищать Родину. 1941-й заставил встать всех советских людей под ружье. Мне 26, брату 16. Поклялся в Военкомате, что ему 18, просто документы при переезде из деревни потеряли. Он мордатый богатырь, поверили! И тут братан выдал цирк: закатил истерику, что в пехоту не пойдет! Видите ли, ему цыганка в детстве нв ярмарке нагадала от воды помереть! Зачислили в мотострелковый - меня водилой, брата стрелком.

Потом провал. Мозг защищает меня от военных воспоминаний.

1946-й, война окончена, а мы в строю. Монголия. Только в 1947-м 17-я общевойсковая армии была расформирована и мы поехали через всю нашу огромную страну из Читы на Родину - в Рязань. Удивительно, но ни я, ни брат не имели ни ранений ни контузий за весь срок службы. Ну, Колька-то, точно - цыганкой заговоренный! Ничто его не брало: ни пуля, ни хвороба.

Мать встретила будто мы только вчера уехали. В безумии есть своя польза. Как она жила 7 лет узнали только от соседей. Мы были безрассудны, что бросили ее. Но, был долг и он был исполнен.

Бараки сносили. Коля с молодой женой забрал мать в новую квартиру, построенную пленными немцами, а я перебрался в Москву. Повезло устроиться электриком в Курчатовский институт, делающий ядерную бомбу!

Там я и встретил Нину Бутылкину, женщину с уникальной судьбой. Статную, высокую, грудастую красавицу. Она пала жертвой моих рязанско-грузинских глаз и сладостей, заработанных мной на строительстве министерских дач. Уже через 9 месяцев родился Бориска.

Сестренка, ну прости, попачкался. Я же старый дед! Я доктору тебя похвалю. Ну не ругайся... Позови ЕЕ! Да ЕЕ! Ну дурак, значит дурак. Я же не придумываю подругу мою!

Брат Колян репресирован в Сибирь как страховка моей и Нинкиной лояльности. Бомба Курчатова готова! Мать в Москве. Мается в городской квартире на пятом этаже. Но, мы ждем внука! Борька выбрал женой стройную блондинку из дозиметристов. Бабка Марфа, в 1971-м увидев внучку вышла из безумия, вспомнила все и включилась в воспитание малютки. Удивительно, но вид младенца вернул ее мозг в "боевой" режим. Увы... в день рождения на 90-летие Марфа Тихоновна тихо ушла, не успев вырастить первую правнучку...

Нина-жена умерла весной 88-го. Лучевая. 6-я больница. Рядом умирали Чернобыльцы... Внучка, проникнув в больницу через забор видела весь ужас ужаса... Нины не стало.

Кто я? Дед, дедок, говнодел и пердун. Ну что сделать? Сестра, оставь открытой дверь! ОНА придет ко мне!

Правнук! Нереально!

Этот золотистый, пушистый младенец - это что-то невозможное!

Вчера умер дядя Коля, мой брат. Таки умер от воды. Как цыганка сказала. Пьяный-похмельный мордой в окрошку на квасе упал и захлебнулся. То ли ржать, то ли плакать... В Хабаровском крае осталось два его сына... Серега и Андрюха.

На потолке меняются свет и тени. Это радует и дает покой. ОНА приходит опять.

Я шел по парку. Красивый парк, не помню где... Родился правнук. Удивительно. Уже 2001й. Мне скоро сотня лет, а мир продолжает эту косичку судеб... И, мне стало так хорошо, что я пошел к свету... Но он не принял меня, решил, что я должен еще пожить...

ОНА рядом. Она начинает оглушительно мурлыкать...

Дед садится в кровати. Он видит свет и идет к нему, вспоминая всех своих потомков, не зная, что внук спешит в Дом Стариков, узнав, что там найден его пропавший предок. Морщинистая рука обнимает худосочное кошачье тельце...

Масяня, больничная кошка, привыкшая провожать своих жильцов к радуге прижалась к Деду. Дед улыбается. Светлый луч протянулся к радуге, которую знают кошки. Ее работа - плата за 9-ю жизнь - провожать их...

И тут появился правнук!

Он увидел светлый лучик, ушедший от кровати безумного деда. А простая полосатая кошка, лежащая на его груди начала улыбаться и звонко мурлыкать, а потом просто спрыгнула и ушла....

ОНА была с ним...

Оригинал на моем Дзен-канале